Мудрость моей бабушки

Сколько себя помню, к бабушке всегда приходили поговорить. Бывшие коллеги, соседи, родственники… Ей и сейчас периодически звонит однокурсница, чтобы поделиться какими-то переживаниями или разгадать кроссворд по телефону. Правильно написал Андрей Дементьев: «Доброту не купишь на базаре, искренность у песни не займешь…». Видимо, именно за добротой, искренностью и просто возможностью высказаться приходят люди к моей бабушке Эсфири Самуиловне.

– Приходят, чтобы их услышали. Мудрость заключается не в том, чтобы давать советы, а как раз наоборот – не давать их, но при этом быть рядом, если нужен, и не осуждать людей, невзирая на разногласия во взглядах, мнениях. Я нечасто сейчас езжу в общественном транспорте, но когда выезжаю, иногда слышу, как пожилые люди ругают молодое поколение. А если задуматься – они ругают в этот момент сами себя, ведь все начинается с семьи, примера родителей, с того, что каждый день видят дети.

«Картошку ели зеленую и только в мундире»

– Я родилась в 1937 году в Гомеле. Мы жили в комнате одноэтажного деревянного дома на Ветковской, который нам не принадлежал. Папа работал бухгалтером на кроватной фабрике, мама – в книжном магазине, сестра училась в школе, она была на 5 лет старше меня. Папа с работы обычно приходил поздно. Запомнилось мне, как я просила его со мной погулять на улице, если он приходил пораньше. Причем хотелось выйти в центр, пройтись по асфальтированным дорогам, где стояли не только деревянные низкоэтажные дома. И эти прогулки были самым приятным в то время.

А потом нас эвакуировали.

Что я могла запомнить из того времени? Мне ведь было всего 4 года. Уезжали мы без папы, он должен был эвакуировать завод. Запомнилось, как страшно было одной оставаться дома, как я опрокинула на себя горячий суп и получила сильный ожог. Это было в Сталинграде, меня тогда лечил военный врач. А след оставался еще во взрослой жизни.

Но след от ожога не сравнить со страхом, который был со мной всегда. Я была совсем маленькой девочкой, когда бомбили дома и поезда. И бесконечные разговоры о том, что может случиться, не могли пройти мимо.

Запомнилась мамина любимая ручная швейная машинка «Zinger», которую папе удалось нам передать через несколько месяцев вместе с какими-то вещами, потому что мы буквально убегали ни с чем.

После Сталинграда нас эвакуировали в очень глухую татарскую деревню. Местные жители уже знали, что должны приехать евреи, и они думали, что мы выглядим по-другому, не так, как все остальные люди. Я все у мамы спрашивала потом, почему так.

В деревне мы не голодали, мама из кожи вон лезла, чтобы достать еду и прокормить нас. Конечно же, экономили на всем, денег ведь совершенно не было. Картошку ели зеленую и только в мундире. Очень-очень редко мама разрешала нам почистить ее тонко, чтобы отварить без кожуры.
«Мама не улыбалась шесть лет после смерти отца»

– На короткое время приехал к нам папа, через четыре месяца после того, как мы уехали из Гомеля. А потом его призвали, и больше мы отца не видели. Получили только извещение о смерти. Я хорошо запомнила, что с тех пор мама не улыбалась шесть лет. Впадать в депрессию она не могла, должна была заботиться о нас с сестрой, и она делала абсолютно все, но без тени улыбки…

Позже дальний родственник прислал нам вызов, и мы вернулись. Гомель был разрушен, восстанавливался медленно. А дом, в котором мы жили, сохранился. Но в нем располагалась военная часть, поэтому о жизни там и речи не шло. У маминой сестры была комната в кооперативном доме на Первомайской, там мы и поселились. В этом доме только один подъезд уцелел, в котором часть квартир была пригодна для жизни.

Естественно, никаких удобств не было, в одной комнате иногда жило несколько семей, на кухне жили люди. За водой надо было ходить на улицу, через дорогу. С семи лет я уже тоже носила воду, начинала шить, делать лапшу из муки.

Помню, я всегда была очень худенькая, и мама меня каждое лето отправляла в лагерь. Как я ненавидела лагеря!

«Идеал можно ждать всю жизнь…»

– Все соседи меня считали завидной невестой: я умела вкусно готовить, шила, вышивала, вязала, была начитанной, всегда помогала, если могла. Еще у меня были очень хорошие волосы. Две толстые длинные косы, на которые всегда все обращали внимание.

Когда я училась в школе, мне оказывали знаки внимания ребята, но я понимала, что не мои это люди, нет у нас общих интересов, разные взгляды на жизнь. При этом, когда теряла, невольно думала… а вдруг! Так всегда ведь.

В 10-м классе к нам в школу пришел парень, который собирался поступать в Московский авиационный институт. Наверное, месяца два зимой мы с ним ходили на каток и там общались. С ним было интересно и очень комфортно. Но я осознавала, что он уедет и вместе нам не быть. Он подарил мне маленькую фотографию на память и уехал. Такие же фотографии он дарил и другим девочкам, поэтому я просто наслаждалась общением на тот момент. Важно уметь быть счастливым в конкретный отрезок времени. Я стараюсь придерживаться этого правила и сейчас. И тогда я понимала, что, наверное, такого же душевного общения у меня больше не будет ни с кем, поэтому надо радоваться тому, что это вообще было…

А со своим будущим мужем меня познакомили, когда мне было 20. Сказать, что мне все нравилось в нем, я не могу. Так ведь таких людей нет, чтобы устраивало абсолютно все. Идеал можно ждать всю жизнь, но важнее умение видеть в человеке достоинства и стараться не замечать негативные качества. Будущий муж уже к тому времени отслужил, в нем был какой-то определенный шарм, он умел ухаживать. Несмотря на то, что у него фактически не было образования, только 9 классов школы, он отличался грамотностью, с ним было о чем говорить. Это не была безумная любовь, но я чувствовала привязанность, влюбленность, теплые чувства и понимание того, что мне нужна семья. Несколько месяцев мы встречались, потом поженились. Свадебного торжества не было, но мы и не хотели.

Стали жить у его родителей в доме. Нам выделили маленькую проходную холодную комнатку. К слову, это было очень хорошо – отдельная комната. Многие жили в одной комнате с другими. Так что жаловаться нам было не на что.

Но было другое время, сейчас я убеждена в том, что молодые должны жить отдельно, при этом стараясь поддерживать ровные, доброжелательные отношения с родственниками, ведь насолить при желании можно и на расстоянии, а при современном уровне развития техники достаточно одного звонка в скайп.

Через месяц после женитьбы я начала работать медсестрой в 3-м медобъединении.

А спустя десять месяцев у нас родилась первая дочка. Еще через три года – вторая. После родов тогда был отпуск 56 дней. Ни о каких трех годах декрета тогда никто и не думал. В два месяца малышей оставляли и бежали на работу. Мне повезло со свекровью – она мне помогла вырастить детей, сидела с ними, я ей очень признательна за это. Она всегда помогала мне и словом, и делом.

«В семейной жизни надо уметь считать даже не до ста, а до тысячи»

– 37 лет я проработала медсестрой. Из них почти 17 лет подрабатывала санитаркой. Ночами вязала, шила. Перед работой бегала на базар, чтобы что-то купить и занести домой, после работы дрова колола. Муж у меня был рукастый, он умел очень многое делать, но любовь к шашкам, шахматам, домино и друзьям все же была сильнее желания мне помочь. Поэтому я и беременная колола дрова, носила ведра с водой. Не считала и не считаю это каким-то подвигом. Конечно, тогда меня это задевало, но глупо было устраивать какие-то разборки, это бы только ухудшило погоду в доме.
С детьми я не могла никуда уйти, я это совершенно четко понимала, поэтому всегда старалась, чтобы, несмотря на какие-то трудности, недопонимание, были хорошие отношения и крепкая семья. И я могу сказать, что было всякое: периоды, когда плакала в подушку, периоды хороших отношений, о которых когда-то мечталось.

В семье ведь важно умение договариваться и понимание, что напротив тебя может сидеть человек, который в данный момент не хочет тебя слушать и слышать. Не надо идти напролом и пытаться пробивать стену, надо иметь выдержку и уметь считать даже не до 100, а до 1000. Я не говорю, что следует все терпеть, но уметь выстраивать диалог надо.

Так или иначе, с мужем мы прожили 41 год (до его смерти), и я очень рада, что у нас с ним две порядочные образованные дочери, достойные внучка, внук и маленькая правнучка. Можно говорить много и долго, но это самое ценное, что есть у меня. И никакие материальные блага не могут сравниться с искренними улыбками родных. Они мне помогают понимать, что пожилой человек – еще не значит старый.

Значение семейных ценностей в принципе, как мне кажется, было большим во времена моей молодости, чем сейчас.

Только не надо думать, что в СССР не было постоянно гуляющих женщин или тех же малолетних беременных. Все было, но это не считалось нормальным. Я понимаю, что времена меняются, взгляды людей – тоже, и я никогда не осуждала и сейчас не осуждаю, например, девушек, которые верят каждому слову мужчин и в качестве подтверждения этого доверия ложатся на первом свидании в постель. Это выбор каждого, и это не должно выноситься на всенародное голосование. Но если меня спросят, считаю ли я в целом это нормальным, я отвечу – нет.

«Я точно не ностальгирую по Советскому Союзу!»

Я никогда не говорю что-то вроде «А вот пожили бы, как мы, узнали бы…». Не дай Бог! Дети должны жить лучше нас – и это не жертвенность, как многие считают, а здоровое желание нормальных родителей.
Не могу сказать, что сейчас жить просто, но это же несравнимо с тем временем. Даже если взять только быт. Мне для того, чтобы постирать, надо было воду носить на третий этаж и потом обратно, потому что все удобства были во дворе, а сейчас – стиральная машина. Чтобы купить первый холодильник, мы с мужем копили деньги, а потом еще два отпуска компенсировали. Когда я в школу пошла, тетрадей не было, писали на газетах. А эти карточки на еду и промтовары до 1947 года… Я точно не ностальгирую по Советскому Союзу! Детей растить проще: никаких пеленок и бесконечных стирок, есть подгузники.