Поехать в Крупки меня позвало письмо Андрея Петровича Алехновича, краеведа из Крупок, который с возмущением сообщал о десятках надмогильных камней в лесу, выброшенных с еврейского кладбища при строительстве микрорайона. Стройка шла в начале 80-х годов прошлого века.
Подобное кощунство редкость для Беларуси, хотя уничтожение еврейских усыпальниц, за которыми некому ухаживать, стало общим явлением там, где до войны жили евреи, ставшие жертвами нацистского геноцида. Однако следы разрушения кладбищ скрывали, а тут это сделали в открытую, и относительно недавно – в начале 1980-х годов. Неподсудность советской власти позволяла делать это безнаказанно, не оглядываясь на общественное мнение, как в стране, так и за рубежом.
О Крупках я писал более десяти лет назад для энциклопедии о гетто и концлагерях в странах Европы, оккупированных Германией, которая вышла в Вашингтоне. Поэтому трагедия в этом белорусском городке была мне известна не только в общих чертах, но и в деталях. Однако о том, как поступили в Крупках с памятью евреев, я тогда не знал.
Письмо Алехновича побудило приехать в Крупки и увидеть все своими глазами.
Место в истории
Крупки – город Минской области в обрамлении рек — Крупка (с запада) и Бобр (с востока), расположенном в 118 км от Минска, 6 км от станции Крупки железнодорожной линии Минск-Орша, на автодороге Минск-Москва. Крупки — центр одноименного района на границе Могилевской и Витебской областей.
Первое упоминание о Крупках относится к 1350 году. В 1613 году название появилось на карте Великого Княжества Литовского (ВКЛ), которая была издана в Амстердаме.
В 1655 году в Крупках находилась ставка русского царя Алексея Романова, воевавшего с Польским королевством.
После второго раздела Речи Посполитой Крупки оказались в составе Бобрской волости Сенненского повета Могилевской губернии.
В 1812 году местечко сожгли французы. Через Крупки проходил знаменитый Екатерининский тракт или старая Смоленская дорога, по которой бесславно отступал Наполеон. Существует легенда, по которой на берегу Лесного озера недалеко от Крупок таинственно исчез обоз императора с многочисленными трофеями.
В 1897 году в местечке насчитывалось 186 дворов и 1523 жителей. Работали кожевенный и маслобойный заводики, почта и телефонное отделение, школа, церковь, синагога, четыре еврейских молитвенных дома, 24 лавки, корчма, постоялый двор.
В 1918 году (с февраля по ноябрь) Крупки были оккупированы германскими войсками. В 1920 году восточная граница Беларуси с Российской Федерацией протянулась через земли Крупского района.
В феврале 1938 года город был включен в Минскую область.
Еврейская община
В 1686 году владелец местечка князь Сангушко подтвердил права евреев в Крупках на пользование землей, без оплаты чинша (оброка, платившегося деньгами) на аренду мельницы и на учреждение торга, синагоги, бани и кладбища.
Известно, что 1760 году в местечке проживало 50 еврейских семей, которые платили подушную подать в 50 польских злотых в казну ВКЛ. Основными занятиями евреев были ремесла, торговля, посреднические услуги и лесное дело. Купец первой гильдии Арон Гиршов Курник основал здесь лесопильный завод. И поныне 40 процентов территории современного Крупского района составляет лес. В 1880 году евреям принадлежало 103 дома из 151. В 1906 году в Крупках работало частное еврейское училище.
В 1857 году в Крупках проживали 289 евреев, в 1865-м – 661 еврей, в 1897-м – 1080, в 1908-м – 1150, в 1923-м – 754, в 1926-м – 885, в 1939 году – 870 евреев. Евреи соблюдали традицию, молились в трех синагогах, обучали мальчиков в хедерах, ставили хупу, обрезали младенцев, хоронили усопших на собственном кладбище в соответствии с иудейским законом. В 1893 году раввином в Крупках служил Мойше Бархин. В 1925 году в пригороде Крупок была создана еврейская земледельческая артель «Новая жизнь».
Летом 1929 года была предпринята попытка закрыть синагогу в Крупках. Сначала верующим удалось ее отстоять, но уже через полгода, в январе, это было сделано. Предлогом послужило «требование трудящихся» в здании, где размещалась синагога, открыть школу.
Это было только началом общего наступления атеистического режима на права евреев. Проводились кампании по сдаче предметов культа верующими; в Крупках, под предлогом недобора учащихся, закрыли общеобразовательную школу, которая работала на языке идиш.
Начало войны
Крупки оказались на главной магистрали немецкого наступления на Москву. Только немногие евреи, оценив грозившую опасность, бежали 22-25 июня в сторону Минска, а потом они ушли на восток по Могилевскому шоссе или эвакуировались по железной дороге. Но большинство евреев было застигнуто на оккупированной территории. Немцы вступили в Крупки 1 июля 1941 года, была организована полиция и местные органы власти.
Гетто в Крупках было образовано одним из первых на оккупированной территории Белоруссии — в июле 1941 года. Для евреев был установлен строгий режим проживания, отлучиться за пределы местечка можно было только с письменного разрешения бургомистра. Узники носили опознавательные знаки и выполняли принудительные работы. Сведений о том, охранялось ли гетто, было огорожено или просто находилось под контролем местной полиции, не сохранилось. Однако известно, что число его узников насчитывало не менее 1900 человек. В городе существовала тюрьма, где держали тех, кого заподозрили в укрывательстве евреев, нелояльности или сопротивлении нацистам.
Гибель общины
Евреев в Крупках убивали поодиночке или небольшими группами с июля до первой половины сентября 1941 года. Вместе с евреями нацисты расправлялись с советскими и партийными активистами и военнопленными. По свидетельству очевидицы Нины Дашкевич (1927 г.р.) наиболее крупным был расстрел на кладбище в полукилометре от Крупок, в котором погибли не менее ста человек, включая стариков, женщин и детей.
Основная акция была проведена 18 сентября (по другим сведениям 5 октября). Евреев собрали на базарной площади возле городской управы и объявили, что их повезут на работу в Германию. Все должны были взять с собой только деньги и ценные вещи. Дома приказали не запирать, а замки и ключи отдать бургомистру. Проверили по спискам, и повели по ул.Советской в сторону д.Лебедево на заболоченный берег реки Стражница за автодорогой Минск — Москва. Во время движения запрещалось останавливаться и разговаривать. Отказавшихся повиноваться, били палками.
Колонну остановили около урочища Панское у поля колхоза «1 Мая» Шацкого сельсовета, где до войны велись торфоразработки и сохранился ров длинной 30 м и шириной 2,2 м. Всех посадили на землю спиной к двум большим ямам. Принести широкую доску, которую перебросили через ров. Людей заставили раздеться до нижнего белья, одежду немцы бросили в машину, у женщин забрали детей. После этого приказывали взойти на доску, подгоняя винтовками. Офицер дал отмашку рукой и раздался залп, затем офицер схватил младенца за ножки, размахнулся и ударил головой о землю, и, «как цыпленка», швырнул в ров. Старшему мальчику он мазнул тряпкой по лицу из стоявшего рядом ведра. Ребенок сразу запрокинул головку и присел – офицер взял его за ножку, повертел в воздухе и бросил в яму. Затем наступил черед остальных. Петр Булах (1929 г.р.), оказавшийся случайным свидетелем убийства, пережил шок, потерял дар речи, а потом на всю жизнь остался заикой.
Всего в тот день погибло не менее 1500 человек. По свидетельству Антона Круковского (1883 г.р.), тела погибших уложили в две ямы по 60х3 м. Другая же яма была 15х3 м и глубиной 1,2 м. Трупы заполнили ямы почти до краев.
Убийства евреев в Крупках и окрестностях продолжались до декабря.
В 1943 году нацисты привезли военнопленных, заставили вскрыть могилы и сжечь трупы. После этого всех их расстреляли.
Память
Крупки мне показывал Игорь Борисович Шалаумов, сын Софьи Яковлевны Шалаумовой (Бумштейн, 1920-2009 гг.), которая в годы войны три раза чудом уходила от смерти.
Первый раз это было в д.Обчуга, где Соня, спасаясь от немцев, пролезла под проволоку. Утром расстреляли ее родителей.
Второй раз она вылезла из расстрельной ямы в д.Лебедево.
Третий раз девушка попала в засаду в д.Прудины Толочинского района. Постучалась в двери дома, где ее опознали. Полицейский повел Соню на расстрел, заставил копать яму, но был пьян и, присев на пенек, задремал на солнышке. Соня убила его ударом лопаты между глаз, забрала карабин и убежала в лес.
Софья Яковлевна служила переводчицей разведгруппы в одном из отрядов Лепельской партизанской зоны, выжила, дождалась освобождения Беларуси.
В Крупках было три улицы, где жили евреи в центре — Советская (бывшая Панская), Ленина (Заречная) и Интернациональная (Ширновичская). Это были кузнецы, портные, швеи, столяры, скорняки, сапожники, представители местной интеллигенции – учителя, врачи, счетные работники. До сих пор сохранилась еврейская застройка. Дома на высоком фундаменте. Внизу торговые лавки, а наверху – жилые комнаты. Около городского парка, внизу у реки Бобр с правого берега у горбатых мостиков до войны проходила улица Козинка, которая была полностью еврейской. Ее сожгли дотла. После войны не отстраивали.
Синагога была рядом с церковью на рыночной площади. Церковь стоит по сей день, а синагоги нет. После войны в ее помещении устроили дом культуры, потом детскую спортивную школу. Когда синагога обветшала, ее снесли, а место застроили. Сохранилось только одно фото в музее.
В 1966 году в Крупках инициативная группа начала сбор средств для памятника. Ее возглавил Соломон Михалевич из Риги. Деньги поступали из Минска, Москвы, Ленинграда, Борисова. Власти дали согласие на то, что монумент не будет носить национальных черт: ведь в этом месте были также захоронены 300 советских военнопленных. Второе условие властей: архитектурно-скульптурные работы должны быть выполнены за счет пожертвований.

Родные и близкие, жертв Холокоста в Крупках у монумента, построенного в память о массовом расстреле 18 сентября 1941 г. Архив Центра диаспоры при Тель-Авивском университете, коллекция Л.Смиловицкого.
Проект памятника подготовили в Вильнюсе. Открытие состоялось в 1969 году. Так появилась стела с барельефом скорбящей женщины и с нейтральной по содержанию надписью: «Вечная память погибшим 1975 мирным жителям г/п Крупки».
До середины 1970-х годов родственники погибших евреев проводили траурные митинги на месте расстрела в Крупках 18 сентября. Однако, власти потребовали перенести их на 9 мая: мол, «именно в этот день весь советский народ вспоминает погибших в войне».
В 1999 году вышла книга «Память. Крупский район», где кратко охарактеризованы все исторические периоды, включая советско-германскую войну 1941-1945 гг., и, впервые опубликованы списки жертв Холокоста в Крупках, Обчуге, Дубешне, Заполье, Городище. Но это была не местная инициатива, а работа, проделанная в рамках единой государственной программы на всю республику.
После войны в Крупках еще жили немногочисленные еврейские семьи, которые вернулись из эвакуации, с фронта, из партизанских отрядов — Клёнские, Рудерманы, Хонины, Миркины, Гитлевичи, Минковы. Но постепенно все разъехались, а старики умерли.

Игорь Борисович Шалаумов, заведующий отделом культуры Крупского райисполкома в экспозиции музея. Фото Леонида Смиловицкого, август 2018 г.
Сегодня в Крупках осталось два еврея — это мой провожатый Игорь Борисович Шалаумов и Семен Иванович Косинов. Память исчезает на глазах, почему ее не собирают? Я услышал обычное объяснение: физическое отсутствие евреев является главной причиной того, что государство не обращает внимания на еврейскую историю. В Крупках еще живы люди, которые могут рассказать о евреях: кто они были, чем занимались, какую память о себе оставили. Справедливости ради, нужно сказать, что в редакции «Крупский вестник» составили список старожилов, которым за 80. Их опрашивают об их жизни до, во время и после войны. Но есть ли в анкете вопросы о евреях? Не знаю, но лишними они не будут. Как всегда спохватились, когда почти никого не осталось – крепок человек задним умом.
Музей
В Крупках краеведческий музей открыли только в 1995 году, а современное здание — в 2004-м. Оказалось, что с директором Тамарой Владимировной Больбот мы окончили одно учебное заведение — Минский государственный педагогический университет и один факультет, вспомнили преподавателей и студенческие годы.
В экспозиции — шесть залов: экологии, археологии, этнографии, военный, современности и выставочный. В фондах сохраняется 34 коллекции, открыта Аллея Славы героев. Музей организовывает тематические экскурсии по городу и району, рассказывает о знаменитых земляках, белорусских традициях и ремеслах, легендах и преданиях родного края. В связи с Годом Малой Родины сотрудники музея публикуют в местной газете «Крупский вестник» материалы, фотографии и воспоминания современников по истории Крупского район. Но в них НИЧЕГО НЕТ о евреях.
Наученный горьким опытом с чего начинаются экскурсии в провинциальном музее, я обратился к его сотрудникам с просьбой не рассказывать мне про стоянки первобытного человека в районе, а показать, что собрано о жизни местных евреев. Как я и ожидал, сведения о них оказались «минимум из минимума». Показывая фото ремесленников, торговцев, аптекаря, мельника, кузнеца, фотографа Тамара Владимировна поясняла, что это были занятия евреев, хотя это не следовало из аннотаций. Сведения о евреях в Крупках уместились в 10 строках общей информации, заимствованной из Российской Еврейской Энциклопедии. Слова «гетто», «Холокост», «геноцид», «антисемитизм», «сионизм», «Израиль» отсутствовали. Вместо этого мне рассказали об уроженцах Крупок — космонавте Владимире Васильевиче Коваленке и олимпийской чемпионке Екатерине Анатольевне Карстен.
Директор переживала, что историку из Израиля нечего показать, но по ее словам материал взять было негде. Тогда я поделился, в каких архивах Беларуси можно найти эти сведения, спросил, что требуется для того, чтобы начать изучать жизнь евреев Крупок и не на словах, а на деле? Мне ответили, что на все сил не хватает, нет специалистов. И подумал, нет знаний или интереса к еврейской теме по принципу – это не мое, значит, не болит? Штат действительно маленький: директор, научный сотрудник, хранитель фондов, администратор и уборщица – всего пять человек.
Музею не хватает площади, финансирования и это тоже правда. В одном из пустующих сегодня в центре Крупок бывших еврейских домов можно было бы открыть музей города и там развернуть экспозицию, кто жил, творил и делал славу городка последние 400-500 лет, когда евреи жили на этой земле. Что мешает уже сегодня собирать материал для еврейской экспозиции? Или воссоздать еврейскую лавку, в которой демонстрировать часть находок городского клуба коллекционеров (кстати, Шалаумов — его председатель). Проводить выставки-продажи изделий народных умельцев, встречи, лекции, беседы, изучать опыт еврейско-белорусского сотрудничества.
Кладбище
Первое иудейское кладбище в Крупках появилось XVII веке. Местонахождение его теперь неизвестно. Когда оно было заполнено, еврейская община выкупила для погребения своих усопших участок земли между улицами Набережная и Южная, которые идут параллельно друг другу. Мацевы на нем датированы второй половиной XIX и началом XX веков. В 1981 году кладбище оказалось в черте города и никем не досматривалось. Это и понятно, поскольку еврейское население Крупок было уничтожено нацистами в годы Холокоста. Так историческое кладбище в Крупках стало лишним, от него захотели избавиться, а место использовать под жилую застройку. Решение городского исполкома и горкома партии с общественностью не обсуждалось. В условиях диктатуры советской власти это считалось лишним. Немногочисленным «лицам еврейской национальности» сообщили, что останки своих близких они могут перенести на иудейское кладбище в поселок Бобр в 10 км от Крупок. Однако наследников уже почти не осталось — они погибли в огне Холокоста. Вопрос о том, как поступить с оставшимися надгробными плитами и памятниками у городского руководства затруднения не встретил. Мацевы сгребли бульдозером и вывезли на самосвале на окраину Крупок, бросив в лесу в ста метрах от магистрального шоссе.
В каком это состоянии сегодня, спустя почти сорок лет? Я отправился посмотреть. Груды могильных камней громоздились друг на друге, не понимая, за что с ними так обошлись. Никто даже не потрудился скрыть следы преступления. Большинство мацевот покрылись хворостом, заросли и едва виднелись на поверхности земли. Вокруг успели вырасти кусты, и поднялись деревья.
* * *
Покидая Крупки, я решил поинтересоваться, как выглядит место, где стояло иудейское кладбище. Одноэтажная жилищный район по улицам Набережная и Южная встретил меня приветливым солнышком. Дома под шиферными крышами со спутниковыми антеннами, теплицы, огороды, приусадебные участки, палисадник с цветами, водопроводная колонка. Люди растят и воспитывают детей, учат их уму разуму. По воскресеньям жители Крупок посещают церковь или слушают трансляцию богослужения по городскому радио, рассуждают о возвышенном — борьбе добра со злом. И никому не мешает, что все это находится на кладбище. Взяли землю для микрорайона без смущения – место уж больно выгодное, центр Крупок, рядом речка. Я про себя рассуждал о неуважении к собственной истории, пренебрежению к памяти соседей, отсутствию страха жить там, где раньше стояли могилы. Веками люди опасались отрицательной энергетики кладбищ, гнетущей силы загробного мира. Разве это бесследно исчезает?
Где выход? Время и мир меняются. Но память требует к себе уважения. Делать вид, что ничего не произошло, или виноваты другие, а мы не причем? В еврейской истории подобное уже встречалось не раз. Лучшим выходом из положения будет создания лапидария – мемориального места, где еврейские надгробия будут приведены в порядок и сохранены, доступны для посещения всех, кто захочет поклониться памяти ушедшего народа так много сделавшегося для Беларуси.
Леонид СМИЛОВИЦКИЙ, фото автора, доктор исторических наук, Тель-Авивский университет, Иерусалим. Размещено по ссылке http://club.berkovich-zametki.com/?p=47597