Ушел Марк Рудинштейн…
Некоторые читатели «Авива» интересуются, над чем сейчас работают его постоянные авторы. Сегодня мы публикуем предисловие к книге «Из опыта пережитого» профессора Центра диаспоры Тель-Авивского университета, историка, живущего ныне в Иерусалиме, Леонида Смиловицкого.
Книга «Из опыта пережитого» составлена по материалам шести интервью моего отца Льва Матвеевича (Лейбы Мотелевича) Смиловицкого, которые я взял у него перед нашим отъездом в Израиль.
Каждое воспоминание, которым человек собирается поделиться, прежде всего, предполагает ответ на вопрос: кому это адресовано – предназначается ли для печати или только для сохранения семейной памяти? Однако даже если публикация не предполагается, остается внутренний цензор. Народная мудрость учит: «Слово, как воробей, вылетит – не поймаешь» и «Написанное пером – не вырубишь топором». Именно этим и руководствовался отец, отвечая на мои вопросы.
Участники войны, рассказывающие о своем военном опыте, в основном, делятся на две противоположные группы: краснобаев и молчунов. Люди, охотно оглашающие военные истории – чаще всего те, с кем ничего подобного на самом деле не происходило. Или те, кто стремится таким образом избавиться от того психологического груза, который они несут всю жизнь, от того стресса, который пережили в молодости.
Мой отец принадлежал ко второй категории свидетелей, которые старались лишний раз не вспоминать вслух то, что видели на войне, то, что не могут забыть. Моя детская, подростковая и юношеская память не сохранила рассказы отца. Вряд ли он вообще когда-нибудь позволил бы себе откровенничать, если бы не перемены в конце 80-х. Это было время, когда немота постепенно начала оставлять советских людей, приученных держать язык за зубами. Фронтовики стали говорить то, что никогда не было предназначено для постороннего уха. Именно благодаря такому стечению обстоятельств мне удалось убедить отца рассказать, как кончилось его детство и началась взрослая жизнь.
Рассказ отца делится на две половины: на то, что происходило с ним во время советско-германской войны и вскоре после победы. Будучи человеком культурным, начитанным, образованным, преподавателем с многолетним стажем, имеющим ученую степень, папа говорил просто и ясно, убедительно и логично. При этом было заметно, что к этой теме мысленно он возвращался не раз.
Когда делалась эта аудиозапись под Минском, недалеко от деревни Бояры Молодеченского района, отцу исполнилось 63 года, почти столько же, сколько мне сегодня. Я не перестаю удивляться, сколько фамилий, географических названий, эпизодов, примеров, подробностей и деталей он сохранил в своей памяти. Делая распечатку интервью, я не изменил ничего, за исключением некоторых стилевых погрешностей, неизбежных при устном рассказе.
Спустя тридцать лет после того как были сделаны эти записи, я перевел их в цифровой формат. Появилась возможность не только слушать и читать самому, но и поделиться с другими. Все, что с нами происходит, спустя годы становится историей. Конечно, если это значимые вещи, – те, что выходят за рамки одной судьбы и являются общим достоянием. То, что рассказал мой отец, я считаю значимым и поэтому решился представить его воспоминания широкой аудитории.
В советское время в военной мемуарной литературе, как правило, подчеркивались не столько трагические, сколько героические события. Трагическое же понималось через призму противостояния трудностям и лишениям.
Воспоминания отца оказались настолько правдивыми по содержанию и пронзительными по своему звучанию, что я использовал их в своей научной работе. Процитирую его слова, которые меня потрясли: «В 1945 году, когда окончилась война, я был уже молодым старичком. 
Не было уже такого чувства веселья, озорства, юношеской живости, которая присуща моему возрасту. Это было у нас все убито и похоронено… Говорю тебе это честно, положа руку на сердце». Общий вывод, который сделал отец, ветеран с двадцатилетним стажем, трагичен по своему смыслу, хотя и не лишен оптимизма: «то, что выжил – случайность, но то, что мы победили – закономерность».
Эти слова больно резанули меня, поскольку, если бы отец погиб, то я бы не родился, а значит, не появились бы на свет и мои дети. Сколько таких мальчиков и девочек, которым в 1941-м исполнилось 16, шагнули в огонь войны и не вернулись? Скольких детей они не родили, сколько судеб сломалось? Вот страшная цена испытаниям, которые прошел еврейский народ, имеющий сегодня свое государство. И пусть воспоминания моего отца окажутся необходимой частичкой в этой сложной, яркой и чрезвычайно противоречивой картине, которую мы называем историей ХХ века.
Проработав более двадцати лет в Центре диаспоры при Тель-Авивском университете, я накопил опыт исследовательской работы: познакомился с десятками мемуаров, дневников и воспоминаний и, без преувеличения, тысячами писем 1941–1945 гг. самых разных авторов, провел сотни интервью и бесед с людьми поколения войны, выпустил собственные книги – то есть получил возможность сравнить накопленные знания с тем, что впервые я слышал от отца. Вывод, к которому я прихожу: воспоминания отца продолжают сохранять свою актуальность в наши дни, они достойны того, чтобы сделать их достоянием общественного внимания.
Леонид СМИЛОВИЦКИЙ
Похожие статьи
