Мало того, что он наизусть знает все стихи Самуила Яковлевича Маршака. Так ведь и сам под настроение пишет стихи для своих внуков Ильюши и Даника. В свободную минутку иногда можно расслабиться. А этих свободных минуток у Вениамина Самуиловича Маршака так мало. Он постоянно занят: то в своей мастерской, куда заглядывают за советом студенты и где кипит работа над проектом, то на сценической площадке, а то и в конструкторском бюро.
Вениамин Маршак — один из ведущих сценографов Беларуси. Театр — его беззаветная любовь и призвание. Это с одной стороны. А с другой, большинство праздников и событий в жизни страны не обходится без его участия. Человек — богато одаренный, широко образованный, очень дружеский и общительный — он притягивает к себе людей, как магнит. Он — минчанин.
* * *
— Веня, давай начнем с улыбки.
— Не откажусь. (Маршак улыбнулся).
— Давай вспомним тот июньский день прошлого года, когда с Казанского вокзала Москвы отправился необычный поезд. Его вагоны украшали портреты с детства любимого нами поэта Самуила Маршака. В честь 130-летия с его дня рождения специальный поезд отправился на родину поэта в Воронеж. В знак этого события Российский еврейский конгресс проводил состав маршаковскими чтениями. Тебя, Вениамина Самуиловича Маршака, тогда не пригласили?
— Возможно-таки пригласили, но, как говорил Омар Хайям, приглашение это круглое и еще где-то катится. А почему ты про это спрашиваешь?
— Я просто слышала, какие забавные курьезы случались, когда ты, Вениамин Самуилович Маршак, в гостиницах предъявлял паспорт.
— Однажды, уже много лет назад, я был со студенческим театром на гастролях в Башкирии. Нас заселяли в гостиницу небольшого городка. Когда взяли на оформление мой паспорт, вдруг начали извиняться, что в номерах нет телевизора. Как раз в это время шел чемпионат мира по футболу. Мне в номер принесли телевизор из кабинета директора. Помню также командировку в Таллин. Когда возвращался домой, купил свежую треску. Хотелось свежей рыбкой побаловать жену и маленькую дочку. В Минске тогда такой деликатес не продавали. Но стал вопрос, как довезти: пока буду ехать в поезде — испортится. В СССР тогда билеты на самолет приобретались за месяц и больше.
Приезжаю в аэропорт, спрашиваю в кассе: билетов нет. На всякий случай показываю паспорт. Тут кассирша заулыбалась, позвонила диспетчеру, и я услышал: «У меня здесь сын поэта Самуила Маршака. Нужен билет в Минск». Я пытаюсь возразить, что я не сын поэта. Но билет у меня уже в руках…
— Веня, я знаю о необычных совпадениях в паспорте. Расскажи об отце и мамочке.
— У меня и моей старшей сестры Раисы было счастливое детство и юность. Наш отец — Самуил Маршак – минчанин, фронтовик, прошел всю войну: Сталинград, Курская дуга, Кенигсберг… Был фронтовым шофером.
Тяжким было после войны его возвращение. Он потерял всех самых близких и родных. Но сохранил достоинство, честность, волю, душевное тепло и заботу для своей новой семьи. Когда он ушел из жизни (мне было уже 40 лет), я впервые почувствовал, какая сила меня защищала и вела по дороге жизни.
Моя мама была примером заботы и добродетели. Самое крепкое ругательство, когда я выходил за рамки дозволенного, было: «Чтоб ты был здоров!»
— Недавно в семейном альбоме, который давно не открывала, мой взгляд остановился на чуть пожелтевшей от времени фотокарточке. На ней мальчуган лет четырех, в коротких штанишках и такой же курточке. Личико освещено озорной улыбкой. Стоит на табуретке. Судя по всему, он читает стихи или поет. Это ты — мой двоюродный братик Венечка Маршак. Я хорошо помню, что когда мы приходили в гости, моя тетушка Блюма, потчевала всех вкусной едой. А потом дядя Сема ставил тебя на табурет, и ты пел или читал стихи. Глядя на тебя, гости спорили, кем ты будешь: поэтом или певцом. Выходит, спорили зря?
— Говоришь, маленький мальчик на табуретке… Я себя уже тогда помнил. Часто читал Самуила Маршака. А вот как пел — не помню. Когда начал «творить» тоже не помню. По-моему еще до рождения.
– В чем это выражалось?
— Все, что попадало под руки, превращалось в кукольные персонажи, сабли, ружья, клюшки, самокаты… Потом залезал на забор, окружающий наш маленький, деревянный домик и разыгрывал спектакли. Сам себе автор, режиссер, художник-постановщик и артист. Благодарные зрители находились всегда.
– Ты был «белой вороной» среди сверстников?
– До времени. Когда я учился в первом классе, в школу пришли из Дворца пионеров приглашать в детские кружки. Уговорил одноклассников, и мы толпой пошли записываться. Когда я вошел в изостудию Дворца пионеров, то понял — это мой мир! Ребята разбежались после первых занятий, а я «застрял» здесь на пять лет.
Первым моим руководителем был удивительно добрый и мудрый художник, фронтовик Сергей Петрович Катков. Нескольким послевоенным поколениям он открыл дверь в мир творчества! Сергей Петрович научил меня смотреть на мир глазами художника.
Все было в радость. Мои работы попадали на республиканские и международные выставки. По совету родных папа отвел меня в художественную школу.
На художественный факультет Театрально-художественного института я подал документы, ни на секунду не сомневаясь в правильности выбора. И поступил.
– И тогда ты неожиданно стал главным художником серьезного мероприятия…
— После первого курса в начале лета я дежурил. Позвонили из ЦК ЛКСМБ. Говорят, что нужен студент — художник. Я ответил, что все находятся на каникулах. «А ты кто?» «Художник-младшекурсник». «Быстро приезжай!»
Тогда мне поручили оформить большое республиканское мероприятие. Денег за работу не платили. Но для меня это стало отличной творческой лабораторией.
– Ты сразу стал профессионалом или должны были пройти годы, чтобы сформировать взгляды, накопить опыт?
— Во времена перестройки я был свободным художником. Занимался разными видами творчества. Прошло много времени, пока меня стали приглашать на постановки, как профи, за деньги.
— По-моему, таким первым местом был Дворец культуры Минского автозавода, которым тогда руководил Николай Михайлович Копшай. Так ведь?
– Ты права. Работа во Дворце МАЗа сыграла очень важную роль в выборе и постижении профессии. Там было все: новая современная сцена, световое оборудование и, самое главное, народный и молодежный театры. Там ставились полнокровные спектакли, на которые выделялись финансы для изготовления настоящих костюмов и декораций. Это великолепная материальная и техническая база для сценографа.
– Там ты встретил свою любовь — молодого режиссера Людмилу. Построили семью, вырастили дочь Елену, которая стала преподавателем иностранных языков. Она и ее муж Виктор подарили вам чудесных внуков.
— Да, это правда. Семья — это опора в жизни, надежный тыл для успешной творческой работы.
– Все родные, а я особенно, с волнением и восхищением следили за твоим восхождением к творческим вершинам. Знаем, что ты востребован везде.
— Есть темы, которые шли со мной десятилетиями. Около 30 лет я сотрудничаю с Национальным академическим концертным оркестром Беларуси под руководством Михаила Финберга. Финберг – особое, неповторимое явление в белорусской музыкальной культуре. Он создатель и генератор большинства музыкальных фестивалей и праздников музыки: «Международный фестиваль джаза», «Музы Несвижа», «Маладзечна», «Золотой шлягер» в Могилеве, «Шлягер на все времена»… И все это многие годы я оформляю.
– Как я понимаю, твоя работа на фестивалях Финберга не заканчивается?
— Безусловно. Приходилось быть главным художником открытий и закрытий международного кинофестиваля «Лiстапад», много лет оформляю фестиваль кукольных театров в Минске, участвовал в оформлении «Славянского базара в Витебске», работал в Москве, был художником-постановщиком многих праздников города…
Были проекты, которые особенно запомнились. Они связаны со Святой нашей Памятью о Великой Отечестенной войне. Я готовил встречу трех Президентов в Хатыни, открытие мемориального комплекса в Тростенце.

«Он и Она». Народные артисты Беларуси Борис Луценко и Белла Масумян в одноименном спектакле Владимира Орлова и Яна Робиса. Художник-постановщик Вениамин Маршак
Но главным для меня остается театр. Сколько я оформил спектаклей, мюзиклов, шоу, телепроектов, пожалуй, не смогу вспомнить. Некоторые из них до сих пор не сходят со сцены. Но есть то, что не забывается. Это последние спектакли с участием великого артиста СССР Ростислава Ивановича Янковского, многолетняя работа с режиссером Борисом Луценко в Русском театре в Минске. И очень дорогой мне проект — постановка мюзикла «Пророк», музыку к которому написал Илья Олейников, талантливый, умный и добрый человек.
– Невероятно, ты работаешь над таким количеством проектов… Но все они разные…
— В том-то и смысл, что в творческой работе повторяться нельзя. Поэтому постоянно нахожусь в поиске…
– Тебя трудно найти дома. Помню, в 2014 году я прилетела на пару дней в Минск на празднование 70-летия освобождения Беларуси от немецко-фашистских захватчиков. Очень хотела тебя увидеть, но наша сестра Рая сказала: «Не получится. Он сейчас оформляет главное мероприятие во Дворце Республики. Там он и днюет, и ночует». Тогда я поняла на деле, что значит быть художником-постановщиком государственных зрелищных мероприятий. Как ты ощущаешь свою значимость?
— Слово «значимость» ко мне сложно применить. Есть профессия, в которой я существую. Есть опыт, желание. Если пишешь картину в ней все твое! Художник-постановщик – это человек команды. Это ответственность за общий труд. Ошибиться нельзя. На реализацию твоих идей тратится большая доля средств, выделяемых на проект. Потом в твоих декорациях и костюмах работают люди. Если не получилось — деньги и труд всей творческой группы – на ветер! И тебя больше не пригласят. Поэтому главные чувства – это ответственность и уверенность, что все делаешь правильно.
– Какими качествами должен обладать художник-постановщик?
— Художник – это само собой. А вот «постановщик» – это целый букет. Он должен разбираться и понимать специфику различных профессий (от изобретателя до гримера), чтобы грамотно ставить реальную задачу перед теми, кто эту задачу должен решить. Творческий процесс – это индивидуально (что от бога, что дают профессиональные навыки). Постановщик это конструктор и технолог: все, что ты придумал, нужно превратить в реальные объекты. Как изготовить, из чего, каким образом. К счастью, в институте нам преподавали технические дисциплины. Нужны чертежи, монтажные листы и многое другое. Нужно организовать производство, объяснить исполнителям, как делать. Потом все смонтировать, научить пользоваться. Параллельно работаешь над костюмами. Это — эскизы, ткани, крой, пошив… Затем видео: съемки, графическое оформление, установка света. А самое главное – умение работать с людьми. Терпение, понимание творческих замыслов коллег: режиссеров, композиторов, хореографов, исполнителей, пожарных…
Творческие и человеческие отношения складываются годами. И сохраняются годами. Как правило, у каждого режиссера есть «свои люди», проверенные временем в совместных постановках. Известность, звания, экономические интересы и прочие мыльные пузыри не имеют никакого значения. Главное – уверенность в профессионализме, творческом потенциале и психологическом комфорте коллеги. Мне судьба тоже улыбнулась талантливыми порядочными людьми, с кем работать интересно и комфортно. Я благодарен режиссеру Зиновию Ялонецкому, с которым связаны лучшие годы моего становления, приобретения опыта, первых успехов. Он – новатор. Вечно в творческом процессе. Человек слова. Создаю декорации к спектаклям Бориса Ивановича Луценко. Это мастер самого высокого уровня. Каждый его спектакль – событие в театральном искусстве страны.
— А что касается мероприятий, которые проходят на государственном уровне?
— Много лет их постановщиком является Вячеслав Панин – уникальный, непредсказуемый, неутомимый режиссер. И драматург, и поэт, и педагог. Он выпустил не одно поколение режиссеров, которые сегодня успешно работают не только в республике, но и за ее пределами. С некоторыми из них я встречаюсь на совместных проектах в дальних странах. Панин воспитал и сплотил отличную команду профессиональных ребят, способных решать самые масштабные постановочные задачи.
– Из года в год ты поднимаешься к вершинам успеха. Приходилось ли тебе на этом пути преодолевать тернии?
— «Вершины» не существует. Есть постоянное стремление сделать лучше. Преодолевать внешние проблемы приходится постоянно, но помогает опыт. А вот то, что в себе, намного сложнее. Не повторяться, не идти на компромисс ради выгоды, сохранять творческое лицо – это и есть «тернии».
– Когда к тебе приходят учиться молодые, как ты объясняешь им, что требуется для того, чтобы стать профессионалом?
— Талант от Бога. Все остальное – любовь к творчеству и труд.
– Какие темы предпочитаешь в творчестве?
— Любые. Идеи приходят непонятно откуда. Они во всем. Для меня всегда важна тема «ВОЙНА и ДЕТИ». Это, возможно, на генетическом уровне.
* * *
Здесь я остановлюсь и скажу то, что Веня из-за своей скромности не скажет. Он избегает пафоса, громких слов. В октябре 2017 года на Военном кладбище Минска в торжественной обстановке состоялось открытие памятника замечательной белорусской женщине, ученому-историку Анне Павловне Купреевой, открывшей миру правду о героях-подпольщиках Минского гетто.
Много лет ушло на восстановление имени этой святой женщины. Но проект Белорусского землячества Нью-Йорка, Чикагской ассоциации ветеранов ВОВ и Союза белорусских еврейских общественых объединений и общин не смог бы осуществиться, если бы не двое душевных, талантливых минчан — историк БГУ, волонтер Военного кладбища Татьяна Новосельская и художник Вениамин Маршак. Почти год они совершенно бескорыстно работали над памятником Купреевой. Помню, как после долгих поисков художника я позвонила Вене. Он сразу согласился.
Памятник получился красивый, благородный, неповторимый! Это настоящий символ памяти для многих поколений.
* * *
А последний вопрос я задала брату чисто по-семейному:
— Венечка, когда же, наконец, твои внуки Ильюша и Даник откроют книжки дедушки Маршака?
— Мои поэтические опусы ждут своего часа. Надеюсь, до конца года их оформить. И ты их тоже обязательно увидишь…
— От всего сердца желаю тебе крепкого здоровья, благополучия и новых интересных проектов!
— Большое спасибо!
Беседовала Светлана ГЕБЕЛЕВА, Баффало, США