Ушел Марк Рудинштейн…
— Пока живой — слушаю, — поднял трубку Лев Семенович Шейнкман, ветеран Великой Отечественной войны.
— Лев Семенович, это газета «Аргументы и Факты», хотим взять у вас интервью…
— Ну раз хотите, будет! Но разве нет людей достойнее меня? — спрашивает наш герой, сын полка связи 1-й Воздушной армии, заслуженный миротворец Беларуси, отличник образования, учитель высшей категории, солист ансамбля ветеранов труда и Вооруженных Сил «Память сердца» (и это ещё не полный список званий).
— Лев Семенович, не надо скромничать!
Так корреспондент «АиФ» познакомился с ветераном и через несколько дней встретился с ним, чтобы записать историю. Историю Шейнкмана, вплетенную в историю целого народа.
Началась война
— Я родился 26 октября 1931 года в Витебске. Отец мой был военнослужащим. В 1938 году мы переехали в Минск, в дом на улице Кирова.
В 1941 году мне было девять лет, я отдыхал в пионерском лагере Белорусского военного округа. 22 июня мы ждали родителей на концерт, но они не приехали. Ночью все услышали рёв самолётов. Мы не понимали, что происходит. А потом увидели, как в небе летят парашютисты в форме солдат Красной Армии. Некоторые из них повисли на деревьях. Они быстро срезали парашюты, построились и исчезли. Потом мы узнали, что это был диверсионный немецкий отряд, переодетый в форму наших солдат.
Так для меня началась война. 24 июня в лагерь приехал майор Воскресенский, забрал свою дочь и еще 14 детей военнослужащих, среди которых был я. Нас посадили в товарные вагоны. Пока мы ехали, повсюду разрывались снаряды.
Мы добрались до города Куйбышева — сегодняшней Самары. В порту я увидел свою мать с чемоданами и маленькую сестру. Они ехали в том же эшелоне, что и я. Мама куда-то отошла, и к нам приблизился незнакомый парень. Он обманул нас и убежал с чемоданами. А там были документы, деньги, одежда. Когда мама вернулась, мы стояли без вещей. Она расплакалась.
Нас заметила женщина по имени Анастасия Гуреева и пригласила нас, незнакомых людей, пожить в ее доме. Так мы переехали в поселок им.Кузнецова. Мама устроилась на работу, я пошел в школу.
Маленький беглец
Как все мальчишки того времени, я хотел воевать. Газеты и журналы пестрели заметками о подвигах детей-партизан. Я три раза убегал на фронт. Даже не думал о том, будет ли мама за меня переживать.
Когда прибегал в эшелоны, читал солдатам стихи. Но каждый раз меня сдавали милиции и возвращали домой. А вот четвертая попытка бегства была удачной. Я убедил командира полка — подполковника Дубкова в том, что мне 14 лет, мой отец на фронте, а мать пропала. Я доехал с эшелонами новобранцев до села Перхушково под Москвой и попал в полк связи на Западном фронте. Солдаты, с которыми я прибыл, говорили обо мне: «Смышленый пацан».
Работа связистом
В моём полку было много девушек-радиотелеграфисток 18-19 лет, которые неплохо знали немецкий язык. Лучших из них засылали в тыл к немцам, откуда они передавали сведения нашей армии.
Я попал в телефонно-телеграфную мастерскую. Моим начальником был Илья Павлович Бахов, который в мирное время работал связистом в Доме правительства. Он всему меня научил.
Моя обязанность заключалась в том, чтобы из неисправных аппаратов — телефонных или радио — собирать работающие. После этого их отправляли на линию фронта. Работа была вполне безопасной. Солдаты меня оберегали, я был для них как сын.
Помню, как меня чуть не выгнали из полка. Из-за одного случая: как-то у командира роты пропала связь, и нужно было доставить ему телефон. Я подсуетился: нашел аппарат, взял катушку с проводами и побежал по открытому пространству. Отдал телефон командиру. За это меня чуть не выгнали, ведь я мог погибнуть! Но в итоге оставили: поступок был геройский.
12-летний солдат
При полку была школа младших авиаспециалистов. Я поступил туда, отучился три месяца и стал телеграфистом III класса, принял военную присягу и стал полноправным солдатом Красной Армии в 12 лет. Телеграфному делу меня учила 19-летняя Антонина Карташова. Работал я на аппаратах СТ-35, Морзе и Бодо. Наш полк предоставлял связь авиации дальнего действия.
Я сидел в наушниках и слышал короткие и длинные сигналы. Это были зашифрованные точки и тире. Переписывал знаки и передавал в другие части. Там их расшифровывали. Работа напряжённая: повсюду были бомбёжки и обстрелы.
На фронте мы жили моментами. Кто знает, что будет завтра? Если в тебя попадет снаряд, все исчезнет: и мир, и ты… Сколько я видел свиданий и танцев в минуты затишья! Хоронишь и любишь, хоронишь и любишь…
Освобождение
22 июня 1944 года началась операция «Багратион». Я работал на передвижной радиостанции. Мы обеспечивали связью штаб 3-го Белорусского фронта и 1-й Воздушной армии.
3 июля наша станция остановилась у Логойска. Полк попал в окружение. Девушки с карабинами заняли круговую оборону. На нас двигалась группа эсэсовцев. Благо, старшина Коваленко вызвал по рации эскадрилью штурмовиков, и карательный отряд был уничтожен.
В полном составе наш полк прошел через Минск. После я участвовал в Прибалтийской операции — прошел Каунас, Вильнюс, Восточную Пруссию… Наша радиостанция помогла при взятии Тильзита — за это мы все после войны были награждены орденами Красной Звезды. Участвовал в штурме Кенигсберга 6 апреля 1945 года. Это были четыре дня кровавого месива.
День Победы я встретил в Пиллау (сегодня Балтийск, Россия. — Прим. «АиФ»). Мы все стреляли в небо. Думали, что эти выстрелы будут последними. Но мир неспокоен, человечество быстро всё забывает.
В 1946 году я вернулся в Минск, встретился с родными, они все остались живы. Отец вернулся с фронта в звании подполковника. Наш дом на Кирова, 41 чудом сохранился.
Послевоенная жизнь
Образования у меня не было. После войны я пришел в пятый класс. Представьте: стою я, верзила в медалях, а рядом мои одноклассники — маленькие дети. Я решил отучиться в вечерней школе. Окончил фабрично-заводское училище. Работал фрезеровщиком на заводе Кирова. Участвовал в первенстве Белорусского военного округа по спортивной гимнастике. Окончил техникум и институт физкультуры. Получил профессиональное образование в музыкальном училище им. Глинки. Отслужил в армии ещё четыре года — призвали по возрасту.
Начал работать учителем физкультуры в Острошицко-Городокской школе. Всего мой педагогический стаж — 48 лет. 63 ученика стали моими последователями — учителями и тренерами. До сих пор звонят мне, окликают на улице. Я горд за свою профессию.
Сейчас я занимаюсь военно-патриотической работой. Встречаюсь со школьниками, выступаю на концертах ко Дню Победы, пою в ансамбле ветеранов войны, труда и Вооруженных Сил «Память сердца» при доме ветеранов. Ансамбль — лауреат Президентской премии за духовное возрождение.
Эпилог
Я выключаю диктофон, а разговор со Львом Семеновичем продолжается. Мне было интересно, каково это — вернуться из тяжелых фронтовых дней в спокойную жизнь. Ветеран замечает: «Я часто видел трупы на поле боя, и мне это было привычно. А сейчас, в повседневности, вижу мертвого голубя — обхожу стороной».
И вот мы уже попрощались со Львом Семеновичем, но вдруг он окликает меня на лестничной клетке: «Ксения! А хотите я вам один куплет спою и на пианино сыграю?». Конечно, я возвращаюсь. И следующие пять минут провожу под волнующее сочетание звуков клавиш и голоса жизнелюбивого ветерана. По пути домой я не нуждаюсь в наушниках: в голове звучит музыка в исполнении Льва Семеновича.
Ксения СОСНИНА, «АиФ» в Белоруссии» (aif.by)
P.S. Лев Семенович, не смотря на возраст, является активным членом Союза белорусских еврейских общественных организаций и общин. Он возглавляет общественное объединение «Белорусский союз евреев инвалидов и ветеранов войны, партизан и подпольщиков»
Похожие статьи
