Рубрику «Память» ведет газета «Навіны Старадарожчыны». Журналисты газеты разыскивают имена пропавших без вести в горниле последней войны. Сегодня мы познакомим вас с публикацией «- Бабушка, расскажи про войну, про своего деда!..», в которой газета рассказывает о судьбе Мейлаха Шмерковича Лившица из Старых Дорог.
* * *
Долгие года в семейной истории страничка памяти о деде была неоконченной. Как ушел на фронт в сорок первом, так и канул, пропал без вести. До самой своей смерти ждала его бабушка. Верила, что вернется, носила в сердце кровоточащую тоску. С эьой болью и надеждой ушла…
— Бабушка, расскажи про войну, про своего деда!..
Ирина Феликсовна Артемова взглянула на внука и подумала: чем больше от нас отдаляется во времени Победа, тем более гордо, ревностно и горячо охраняют люди память о ней; тем больше хотят знать нынешние дети о победителях. В канун 9 Мая в каждой семье вспоминают солдат Отечественной, а по телевизору идут военные фильмы: атмосфера великого торжества захватывает всех без исключения в России, и в Беларуси, где она родилась, и в Казахстане, где прожила всю свою жизнь, и в других республиках бывшего Союза.
Долгие годы в семейной истории страничка памяти о деде была неоконченной. Как ушел на фронт в сорок первом, так и канул, пропал без вести. До самой своей смерти ждала его бабушка. Верила, что вернется, носила в сердце кровоточащую тоску. С этой болью и надеждой и ушла…
* * *
До войны Малка Файтелевна и Мейлах Шмеркович Лившицы жили в Старых Дорогах на улице Пролетарской в доме №34. Он был 1902 года рождения, родом из Кривоносов, работал парикмахером. Жена торговала в маленьком ларьке и занималась домом. Так до войны в местечке Старые Дороги жили десятки семей. Мирное это существование оборвала война.
Она застала Мейлаха в больнице в Минске. Малка с детьми Феликсом и Марией успела эвакуироваться в Башкирию, в Кзыл-Орду. В чем стояли — в том и сели в поезд. Маша даже обувку надеть не успела, была босиком; люди дали газетку, чтобы подстелить под детские ножонки на железный пол вагона…
Благодаря эвакуации они остались живы, их не постигла страшная судьба узников стародорожского гетто. Погибла оставшаяся стеречь дом и нажитое нехитрое добро прабабушка. Никто не знает, что с нею сталось. После войны осиротевшая семья вернулась в родной город.
Когда на дома воинов Отечественной прикрепляли красные звездочки, маленький Феликс попросил такую и для своей семьи:
— Мой папа тоже воевал на фронте!
— Твой папа пропал без вести, — ответили ему очень сурово. — Никто не знает, воевал он или нет. А может, он перебежчик или предатель?..
Было очень обидно. И сколько же их было, таких семей, где отцы и мужья ушли в безвестие, а потерявшие кормильцев семьи не получили даже заслуженного уважения, не говоря уж о поддержке…
Много лет спустя после войны Министерство обороны Российской Федерации открыло военные архивы. Вся информация есть теперь на специальных сайтах. Сестры Ирина Феликсовна и Галина Феликсовна, урожденные Лившиц, наконец-то узнали: их дед, стрелок 218-го гвардейского стрелкового полка, с 1941 года находился в действующей армии. В 1943 году поступил из Ленинградского эвакогоспиталя в свердловский военный госпиталь, где и умер 30 июня того же года. Похоронен он в Екатеринбурге (бывшем Свердловске) на Широкореченском кладбище вместе с другими более чем 800 своими боевыми товарищами, чья жизнь закончилась на больничной койке. На мемориале в длинных списках высечено и его имя.
Это все, что известно о нем — но ведь это не так уж мало. Особенно для тех, кто мучился неизвестностью долгие-долгие годы… Есть, пусть и уложенная в несколько строк, фронтовая биография солдата Отечественной — и есть могила, конечная точка земного пути.
Мы можем представлять, как складывались последние месяцы и дни Мейлаха Лившица: он служил в 218-м гвардейском стрелковом полку, вошедшем в состав 77-й гвардейской стрелковой дивизии в марте. Уже в июне оказался в госпитале…
Здесь, на Урале, была своя передовая: медики дни и ночи вели борьбу за жизни и здоровье воинов. В 1941 году в Свердловске развернули более 150 госпиталей, где работали высококвалифицированные врачи, в том числе ведущие специалисты и ученые. Они спасли жизнь подавляющему большинству лечившихся в этих госпиталях, почти половина из них снова вернулась в боевой строй. Мейлах Лившиц в числе спасенных не оказался: туберкулез — коварная болезнь, в те годы неизлечимая. К тому же, видимо, попал он в госпиталь уже без сознания (в справке эвакопункта №91 о безвозвратных потерях в графе «родственники» значится «неизвестны», то есть никаких данных о себе он не сообщил). Пусть слабое, но хоть какое-то утешение для близких — то, что умер солдат на заботливых руках.
Из воспоминаний медсестер госпиталей:
«Составы с ранеными мы были обязаны принимать как можно быстрее и в любое время суток. Раненых выносили на себе, на носилках, лошадях. Сначала — санпропускник (помещение грязелечебницы), затем мыли в бане. Сколько было выплакано слез, сколько трудностей пережито».
«Раненые были страшные, часто с ожогами, а в зимнее время с отморожениями. Персонал работал сутками, жили при госпитале». «Много времени прошло, но до сих пор слышится стон молодых и красивых парней, тяжело уходивших из жизни»…
* * *
«Самую тяжелую и страшную работу — захоронение умерших — приходилось выполнять комсомольской организации Уральского полигона. Меня часто туда командировали в качестве грузчика, иногда в день отвозили до тридцати умерших. Страшно вспомнить, как мы их грузили в машину и разгружали в Шайтанке. Без слез и рыданий не обходилось… Был у нас мастер, Я.В. Голубко, который все говорил: «Вот победим, нас Родина не забудет!..»
…Еще одной строкою в памяти народной стало больше.
«Навіны Старадарожчыны» (newsstd.by)