20 января – события и люди
Находясь в довольно-таки почтенном возрасте, Ривка и Хадаса Перельман из далекого города Кфар-Саба, что располагается в центральном округе Израиля, в 15 километрах от Тель-Авива, приехали в Беларусь впервые. Хотя о маленьком городке Ганцевичи, затерянном среди многочисленных болот и бесконечных лесов, они слышали от своего отца с самого детства. У сестер Ривки и Хадасы, которые недавно посетили Ганцевичи, — особая, важная миссия. Преодолели они две с половиной тысячи километров не ради туристического любопытства, а чтобы воочию увидеть, где жили и трудились их родственники, в частности родной дядя Арон Перельман.
Родовое гнездо
— Наш отец эмигрировал в Израиль, — рассказывает 67-летняя Ривка. — А дядя остался жить в Ганцевичах. Нам очень хотелось бы поближе узнать о его жизни, увидеть дом, если он сохранился, пообщаться с соседями, которые его знали. Каждая весточка нам очень дорога и бесценна.
— Действительно, человек по фамилии Перельман жил после Великой Отечественной войны в нашем городе, — сообщает гостям хорошую новость директор районного краеведческого музея Наталия Кулеш. — Он вместе с семьей проживал в добротном деревянном доме по улице Комсомольской, что в залинейной части города.
Оказывается, Арон Перельман был отменным плотником и мастером на все руки, вместе с супругой Марией вырастили двоих детей — Якова и Валентину, которые при СССР навсегда покинули страну. Яков поселился в Израиле, а Валентина живет в США. Но прежде чем посетить родовое гнездо Перельмана, для гостей из Израиля интересную экскурсию по музею провела его директор Наталия Кулеш. Сестры с большим вниманием слушали об истории и современности Ганцевщины. Особенно их интересовали исторические события, связанные с еврейским населением. Но больше всего запали проникновенные слова Ривке, которая отметила, что у нас очень удивительная, прекрасная, зеленая и чистая страна, где малахитовым ковром раскинулись бескрайней гладью болота, озера и реки, где чистейший воздух и самые гостеприимные люди. И в этих уютных, благоустроенных городах и деревнях, на этой прекрасной земле огромное множество памятников Великой Отечественной войне, особенно возведенных в память о жертвах Холокоста.
Ад Холокоста
Еще одна самая страшная и кровавая страница Великой Отечественной войны и Ганцевщины — Холокост. При этом слове стынет кровь в жилах: массовые расстрелы мирного еврейского населения, концентрационные лагеря, где глумились, издевались и умерщвляли в газовых камерах, подвергали жестоким медицинским экспериментам женщин и детей. Точной цифры жертв Холокоста нет. По данным большинства научных источников, от рук фашистов погибло примерно от 600 до 800 тысяч человек, то есть от 74 до 82 процентов еврейского населения Беларуси.
Арон Перельман — один из немногих, кому посчастливилось не только уцелеть, но и выжить в той адской мясорубке, которую устроили фашисты. Он ушел в партизаны и этим спас себя от страшной смерти в гетто. 14 августа исполняется 75 лет восстания в ганцевичском лагере, где содержались евреи. Об этом страшном периоде в истории города нельзя молчать, а тем более забывать, чтобы такое зло никогда больше не повторялось на нашей земле.
Как и в большинстве белорусских местечек, в довоенное время население Ганцевичей на 70 процентов составляли евреи. Здесь действовали две синагоги. Город жил своей провинциальной и неспешной жизнью, пока не грянула война. В первые месяцы Великой Отечественной войны фашисты, не церемонясь, уничтожили практически все еврейское население Ганцевщины.
Надо отдать должное сотрудникам районного краеведческого музея, которые проводят огромную поисковую работу, уже установив фамилии десятка евреев, расстрелянных фашистами в годы Холокоста. Страшно представить эти цифры: в самом городе и окрестностях насчитывалась 31 расстрельная яма. Могилы для еврейского населения были выкопаны на местах, где сегодня проходят улицы Садовая, Монтажников, Дзержинского, Фрунзе, переулки Короткий, Садовый, Пролетарский, на 7-м километре автодороги Ганцевичи — Хотыничы, в урочище Красуня, что в Мальковичах. В каждой из этих ям были захоронены 300 — 500 тел убитых евреев и частично военнопленных.
7-й километр — страшное и святое место на ганцевичской земле. Сестры Перельман побывали на братской могиле своих соплеменников, где вечным сном спят 350 человек, среди которых женщины и дети. В обрамлении вековых сосен стоит обелиск. «И когда его в 2005 году устанавливали, — рассказывает директор музея, — даже спустя время строители находили детскую обувь, пряжки, ремешки». Самое жуткое и страшное здесь творилось 15 августа 1941 года, когда пригнали из города толпу людей и начали расстреливать. Крики и стоны умирающих еще долго стояли в звенящей тишине леса. Могилу закопать фашисты приказали местным жителям. От увиденной картины у одного из мужчин остановилось сердце. Земля, пропитанная кровью, словно живая, еще некоторое время шевелилась.
Ривка и Хадаса внимательно слушали, впитывали в себя каждое слово, сказанное Наталией Владимировной, словно боясь упустить что-то важное и очень нужное. Это не только трагедия еврейского народа, но всего человечества. Никому не дано права властвовать и глумиться над другими народами, считая себя избранными. Но чтобы не повторить жутких ошибок истории ХХ века, нужно о них знать и помнить. Поэтому страшные даты — 30 июня, 1 июля, 15 августа 1941 года, когда фашисты уничтожили мирное еврейское население, а также восстание в еврейском лагере 14 августа 1942 года — должен помнить каждый.
Конвейер смерти
Расправившись с мирным еврейским населением, в ноябре 1941 года немцы организовывают в Ганцевичах рабочий лагерь, куда привозят 230 евреев из поселка Ленин Житковичского района и 120 человек из Погост-Загородского Пинского района. Григорий Исерс, один из выживших узников лагеря, которому удалось бежать из ада, рассказывает в интервью под названием «Я помню», опубликованном на сайте Всеизраильской ассоциации «Уцелевшие в концлагерях и гетто», страшные вещи, которые с заключенными творили фашисты. «По своей сути, это был рабочий лагерь, в котором находились одновременно примерно 500 человек. На место умерших от голода, побоев, болезней и застреленных охраной из окрестных гетто привозили новых жертв, в основном молодежь. Заключенные лагеря строили дороги-«лежневки» через болота, но малая часть узников работала в самом городке, в различных мастерских. Условия в лагере были каторжными. На сутки выдавали по 200 граммов эрзац-хлеба — мякина пополам с соломой, и 20 граммов крупы на человека. Жуткий голод… В обед, по удару гонга, полицаи и немцы садились кушать, а мы должны были стоять толпой напротив, чтобы за нами было удобно наблюдать… Объявили, что за каждого сбежавшего или просто предпринявшего попытку побега из лагеря будут расстреляны 40 заключенных и вся родня беглеца. Если немцы у заключенного находили спрятанный кусок хлеба — расстрел. В лагере люди стали умирать от голода, а тех, кто обессилели, заболели и не могли выйти на работу, немцы расстреливали прямо на месте. Нам назначали норму выработки, и те, кто, по мнению конвоя, плохо работал или просто конвоиру не понравился, становились первыми кандидатами на расстрел. В «рабочем журнале» напротив номера заключенного ставился крестик. Три крестика означало «шиссен» — расстрел. Я как-то подобрал с земли гвоздь, а немец заметил. Меня сначала сильно избили, в кровь, а потом поставили в журнале первый крестик. Конвейер смерти в лагере работал без остановки…»
Но заключенные не смирились со своим положением безмолвных животных-рабов. Потихоньку в Ганцевичах готовились к восстанию. План общего восстания заключался в следующем. В километре от лагеря размещался военный склад под землей. В час дня, когда конвоиры привезут на грузовике обед, заключенные убьют охранников, захватят машину, переоденутся в немецкую форму, имевшуюся на складе, на машине доедут до Хотыничей, там нападут на полицейских и, перебив предателей родины, захватив оружие, уйдут в лес к партизанам. Другие заключенные группы должны были напасть на лагерную охрану и вырваться из города. Планировалось уйти в партизанские отряды. Но общий план восстания был сорван: кто-то успел проговориться. Группа, в которой и находился Григорий Исерс, как и планировалось, уничтожила охрану и скрылась в лесу. «Вечером в лагере началось восстание, — так пишет в своих воспоминаниях бывший заключенный Григорий Исерс. — Люди бросились ломать ворота и проволочное заграждение. Немцы подумали, что на лагерь напали партизаны, и засели в обороне. Но на утро началось преследование беглецов. Те, кто физически не смог бежать и остался в лагере, были на следующий день повешены или расстреляны. Началась облава. За каждого пойманного еврея, будь то живого или мертвого, немцы обещали награду — мешок муки и 10 килограммов сахара. Более 300 человек тогда сбежало от расстрела».
Спасибо за память
Арон Перельман с семьей жил в деревянном доме барачного типа по улице Комсомольской, напротив железной дороги. Этот дом до сих пор сохранился, но только живут там теперь другие люди. Однако соседи-старожилы о еврее маленького роста помнят до сих пор и говорят они об Ароне только самые хорошие слова.
— Перельмана, конечно, помню, — рассказывает местная жительница Янина Никифорова. — Хороший человек был Арон Шлемович, мастеровитый. Умер он в 80-м году. Но только похоронен на еврейском кладбище где-то в Барановичах. Помню, как его провожали в последний путь, автобус заказывали.
— Действительно, дядя умер 22 августа 1980 года и похоронен в Барановичах. Мы посетили его могилу, — подмечает Ривка.
— Арон работал плотником в леспромхозе, на предприятии, которое находится недалеко отсюда, — вспоминает бывший сосед Иван Филютич. — Его жену звали Мария, и работала она на овощесушильном комбинате. Хорошая семья была. Арон любил ребятишек. Помню, как я сидел у него на коленях, — Иван Степанович вспоминает отрывки из своего детства, еле сдерживая слезы.
Ривка и Хадаса находятся под впечатлением. Они никак не ожидали, что сохранился дом их дядюшки, что люди помнят о нем как о толковом, рачительном хозяине, который и семью смотрел, и другим в помощи не отказывал. Сестры признались, что совсем не думали, что о еврейском народе и его трагедии белорусы так свято чтут память.
Екатерина ЯЦУШКЕВИЧ, фото автора, «Савецкае Палессе» (gants.by), 14 июля 2017 года.
Похожие статьи
