Я считаю, что еврею большой политикой в России рано заниматься. Пусть пока привыкают, что мы просто есть. А пока не привыкнут – не надо агрессивно лезть в политику, локтями, зубами. В конце концов, мне кажется, это произойдет. В Москве уже работают семиэтажные еврейские центры, открыты рестораны, где подают блюда еврейской кухни. Так что, пожалуй, к нам уже привыкают – не сглазить бы. Главное – чтобы не надо было стесняться. Евреи в большой политике – это эволюционный путь, а не агрессивный.
***
А евреи как? Они в любой стране в меньшинстве, но в каждой отдельной отрасли в большинстве. Взять физику – в большинстве. Взять шахматы – в большинстве. Взять науку – в большинстве. А среди населения – в меньшинстве. Многие не могут понять, как это происходит, и начинают их бить.
***
Русский человек любил кричать: «Наши деньги у Березовского». Я все время спрашиваю: «А у тебя были деньги?» Нет. Какие ж твои деньги у Березовского? На этом чувстве основан весь антисемитизм, весь марксизм, вся ненависть, которая читается между строк от писателя к писателю.
***
В конце концов, для меня самый неприятный вопрос: «Вот вы еврей, и что вы скажете?» Вот как записка во время концерта: «Правда ли, что Куприн сказал, что жиды…» Вот что-то такое. Сказал ли Куприн, написал или нет, я даже не знаю. Я не так уж эрудирован… Пишут, будто бы «каждый жид в нашей стране – деятель культуры». Я получаю такую записку на концерте и теряюсь. Я не могу ничего сказать, так как эта записка начинается с оскорбления. Человек, которого оскорбляют, теряется поневоле. Он не может ответить так же. Вот тянет ответить матом на вот эту записку. А я, видите, пытаюсь этого избежать. Я не могу. Публика может все, публика свободна. Вот на такие вопросы я, наверное, не могу ответить.
***
Я думаю о том, что наша наука всегда была самым святым для нас. И для них, для ученых, это было самое святое, самое выдающееся. Я не думал, что когда откроются окна (то есть границы), наука повыпрыгивает из окна. Ну хорошо, слабонервные люди типа спортсменов – они могли отвалить. Они первыми и выпрыгнули. Потом повыпрыгивали евреи. На евреев надеяться, конечно, было нечего. Они выпрыгнут сразу, потому что это попытки искать хорошую жизнь всюду. Всюду! Причем, приехав туда, обнаруживают, что она – эта хорошая жизнь – позади. Вернувшись назад, обнаруживают, что она осталась там.
***
Не буду говорить о других, но я вырос в смертельной борьбе за существование. Откуда этот юмор? Где его почва? Везде – от окончания школы до поступления в институт. Учителя предупреждали: парень идет на медаль. Шел, шел, шел, потом – нет, он еврей! И где-то в 10 классе я перестал идти на медаль. Ни черта не получилось – еврей! Потом – опять еврей, и снова – еврей. Все время я натыкался на это лбом, у меня не было того – самого главного. Я всегда говорил: «А вы могли бы в этой стране прожить евреем?» Когда вижу антисемита, мне хочется спросить: «Ты что, завидуешь?» Я же не вылезал из конкурентной борьбы. То подожгут, то не дадут, то обидят, то вообще задавят. Одно, другое, третье – и все время ты сглатываешь, сглатываешь… Сейчас я закончу формулировкой: неважно, кем ты был, – важно, кем стал. Когда мне говорят: «Вы еврей, еврей!», я отвечаю: «Иисус Христос тоже евреем был, а кем стал!» Важно, кем ты стал, когда закончил с тем существованием и вышел за рамки нации.
Михаил ЖВАНЕЦКИЙ, «Еврейская панорама» (evrejskaja-panorama.de)
Похожие статьи
Оставить комментарий