Дружба продолжается…
В прошлой жизни, когда люди не знали компьютера и любой текст писали от руки, пишущая машинка играла важную роль. Особенно для человека творческого, историка, писателя, журналиста. В учреждениях власти на машинке писали доклады и приказы, отчеты и распоряжения. Печатный текст придавал написанному официальный тон, выделял людей при должности от рядовых граждан. Мне же машинка нравилась потому, что буквы выходили понятными, строки ровным — от руки я писать никогда не любил. Но мог ли я подумать, что буду иметь свою машинку?
Впервые я познакомился с пишущей машинкой в пять лет. Мама работала заведующей эпидемическим отделом санэпидстанции Заводского района Минска. Чтобы я не мешал, меня посадили к секретарше главного врача и дали постучать по клавишам машинки, показали как заправляют лист бумаги, как передвигают каретку, меняя строку.
Но только в 9 классе, папа по случаю, купил портативную немецкую пишущую машинку «Erica» с русским шифтом. Подарил со словами, что на ней я должен написать свою диссертацию. Папа всегда смотрел далеко вперед и с помощью я машинки попал в другой мир. Особенно, когда поступил в институт — делал конспекты, писал письма, статьи в стенгазету, потом свои первые публикации, лекции. И никогда мне это занятие не надоедало. Однажды помню, у меня ее чуть не забрали. После четвертого курса я проходил педагогическую практику в Городее под Минском. На железнодорожной станции в ожидании поезда я положил ее в автоматическую камеру хранения, а когда пришло время забрать, замок не открывался. Обратился к дежурному по станции, тот позвал милиционера и в его присутствии ячейку вскрыли. Милиционер, увидев пишущую машинку, спросил, есть ли у меня на нее разрешение? По существовавшим тогда правилам, ЛЮБАЯ множительная техника подлежала регистрации, ведь на ней можно было напечатать листовку против советской власти!
«Еrica» служила мне долго и исправно. Иногда только ломался рычажок буквы и тогда я вызывал мастера на дом. Ее меняли за 10 рублей, и я продолжал спокойно работать. Существовали целые мастерские по обслуживанию пишущих машинок для учреждений.
Когда же я засобирался в Израиль, то взял с собой пишущую машинку. Я тогда еще не был уверен, что придется заниматься наукой, но я не допускал мысли оставить машинку в Минске. Первый год, когда пришлось работать не по профессии, я писал на ней в свободное время статьи в газету «Авив». Потом, когда устроился в архив Яд Вашем, составлял обзоры документов и каталог. В Израиле к тому времени компьютеры уже успели заменить пишущие машинки. Я же по старинке брал с собой на работу машинку, которую возил в коляске, предназначенной для покупок на рынке.
Как я не сопротивлялся, машинка не могла составить конкуренцию клавиатуре компьютера. Проблемой стало чинить отваливающиеся буквы, хотя мастера (нового репатрианта) я еще нашел в Петах-Тикве по объявлению в русскоязычной газете. Потом стерлась и высохла пишущая лента, которую привезла из Минска тетя Зина Чечик. Но долго так продолжаться не могло. Машинку я не выбросил, а хорошо пристроил. 200 шекелей мне дал за нее престарелый профессор из Риги. Компьютер освоить ему было уже не по силам, и это был для него хороший выход. Я так обрадовался, что отдал в придачу комплект запчастей к пишущей машинке, которые предусмотрительной положил в багаж, когда уезжал в Израиль.
Леонид СМИЛОВИЦКИЙ
Похожие статьи
